Молчанов: «Экс-зампрокурора Есаян отбирает имущество у своей внучки»

— Когда юридический спор с семьей Есаянов перешел в юридическую плоскость?

— Почти сразу после смерти моей жены Елены Молчановой, она умерла 13 декабря 2017 года. А первые иски были поданы в середине января 2018 года, даже 40 дней еще не прошло. 

До обращения в суды Александр Есаян фактически потребовал от меня отказаться от моей доли совместно нажитого имущества в их пользу. В ответ я предложил разделить ее между детьми: 17-летним сыном Елены от первого брака Александром и нашей общей дочерью Марией. Сказал, что оформлю дарственную на свою часть. Но Есаянов этот вариант не устроил.

Я категорически не согласен с его требованиями. Есаян хочет разделить наследство таким образом, чтобы у меня и моей дочери не осталось почти ничего из совместно нажитого имущества. Для этого он использует свои связи бывшего заместителя прокурора Кубани. На меня совершенно необоснованно завели два уголовных дела, в судах разной юрисдикции находится ряд исков по поводу имущества и долей в компаниях. На мои счета, все имущество и транспорт наложили арест, парализовали предпринимательскую деятельность, запретили мне выезжать за рубеж.

Более того, чета Есаян выставили нереальные требования по встречам с их внучкой, утверждая, что я препятствую их общению, осуществляет давление на ребенка.

— О каком имуществе идет речь?

— Моя жена владела половиной уставного капитала в ООО «Леваже» и ООО «СИМ», обе компании работают в отрасли индустрии красоты. Также мы сдавали в аренду офисные помещения на ул. Красноармейской. Помимо этого, ей принадлежали квартира и два дома, в одном из которых мы до последнего времени проживали вместе с дочерью и приемным сыном.

Дошло до того, что Есаяны пытаются вовлечь в разбирательство то имущество, которое не должно входить в наследную массу — в частности, это подаренная мне моей матерью квартира и доля в ростовском бизнесе, которую я приобрел еще до брака.

Судьей почему-то принимаются к рассмотрению необоснованные ходатайства истцов, вплоть до установления законности приобретения мною и моими родителями имущества до моего брака, а также об их платежеспособности в период приобретения ими имущества, что также происходило еще до оформления отношений с Еленой.

— Какие дела, касающиеся наследуемого имущества, сейчас рассматриваются судами? Какие решения уже были вынесены?

— В Первомайский районный суд подавались два иска. По одному из них 86-летняя бабушка моей покойной жены Ида Бровко потребовала признать недействительным договор долевого участия в строительстве.

В 2012 году бабушка продала Елене помещение на пересечении улиц Красноармейской и Длинной в Краснодаре. И, якобы, Елена обманула свою собственную бабушку, не выплатив ей причитающуюся сумму, а пожилая женщина не осознавала последствий сделки и подписала документы. Почему-то целых шесть лет при жизни Елены этот вопрос не поднимался. Теперь же собственные родители пытаются очернить свою умершую дочь и выставить ее мошенницей.

Хотя в самих документах указывалось, что оплата была проведена целиком и полностью, все договоры заверены и зарегистрированы. Однако суд проигнорировал наши аргументы и вынес решение об удовлетворении. И все это даже несмотря на то, что уже прошел срок исковой давности, а позиция истца была просто принята на веру.

Тем самым бывшие супруги Есаян выводят из общий массы долю наследственного имущества. Хотя есть свидетели, которые знают, что данные помещения оплачивались личное мною.

Также Первомайский районный суд приостановил производство по второму иску, в котором чета Есаян оспаривает нотариальные действия по выдаче свидетельства на супружескую долю. Судья ждет рассмотрения других дел, и только после этого будет вынесено решение.

Еще один иск от Иды Бровко был подан в Арбитражный суд Краснодарского края — оказывается, бабушка также не знала, что с 2013 года вышла из состава учредителей компании,. Вместо нее вошла моя покойная жена, которая и вела этот бизнес. И это посчитали обманом в отношении пожилой женщины.

— Что вы планируете делать в отношении этих исков?

— Конечно же, мои адвокаты будут обжаловать решения судов, подавать апелляции и встречные иски, писать жалобы о незаконности действий и принятых решений.

— Ирина и Александр Есаян в комментариях СМИ заявляли, что не они, а вы принимаете меры по уменьшению наследственного имущества. И утверждают, что не делают ничего противоправного. Как вы можете это прокомментировать?

— Их действия свидетельствуют об обратном. Все эти имущественные споры как раз и ведут к уменьшению наследственной массы и выводу из нее офиса на Красноармейской и долей в двух компаниях. Они добиваются того, чтобы активы вернулись к бабушке моей покойной жены, не вошли бы в наследственную массу и не были бы поделены между наследниками. В итоге, если имущество и доли в компаниях вернутся к Иде Бровко, то единственной наследницей этих активов станет Ирина Есаян.

К тому же, Александр Есаян известен как человек, уже неоднократно нарушавший закон. Ни для кого не секрет, что на него завели уголовное дело, когда он занимал пост заместителя прокурора Краснодарского края, и приговорили к тюремному заключению.

— Какие еще требования предъявляют к вам Александр и Ирина Есаян?

— После исков в районные суды и арбитраж они взялись за мою дочь Машу Молчанову. Я никогда не препятствовал их общению, но ни бабушка, ни дедушка не изъявляли большого желания видеться с внучкой до того, как они приступили к дележу имущества.

В феврале этого года они подали иск в Ленинский районный суд с требованием не препятствовать общению с девочкой, а также установить жесткий график — выделить для встреч с ней каждые вторник, четверг, субботу и воскресенье,, а также половину всех праздников и каникул. Суд, опять же, согласился с истцами. Любопытно то, что еще до вступления решения в силу были наложены обеспечительные меры, которые фактически его дублировали.

Соблюдать эти требования практически нереально — у ребенка свой график, школа, дополнительные занятия по английскому языку и балетные классы. Она не хочет их бросать или пропускать. И это не моя прихоть, а ее собственное решение.

Более того, сама Маша против общения с бабушкой и дедушкой, так как их отношение ее напугало — начиная от появления Есаяна с приставами в школе и заведенных в отношении меня уголовных дел. Приходила полиция, пыталась меня арестовать, девочка это видела. Конечно, это не способствует налаживанию хороших отношений с родственниками.

— Какова ваша позиция в этом вопросе после всех судебных разбирательств? Чего вы хотите добиться и планируете ли опротестовать решение?

— Я не против того, чтобы бабушка и дедушка общались с внучкой — но без угроз и жестких невыполнимых графиков. У нас есть своя жизнь, мы не можем сидеть дома все время, ожидая, когда придет Есаян с судебным приставом. При этом позиция последних очень пристрастна — в самих документах просто обозначен график встреч. Занимается ли ребенок, поехала ли она на выступление и т.д. — получается, девочка должна прекратить все занятия, отказаться от поездок в лагерь или к своей сестре и другим бабушке и дедушке , а общаться только с Александром Есаяном, который приезжает с приставами.

Моя дочь постоянно отказывается от встреч с дедушкой, так как в течении длительного периода с ним не общалась. Постоянное присутствие судебного пристава-исполнителя при встречах пугает ребенка, в течении полутора месяцев моя восьмилетняя дочь испытывает постоянный стресс. После постоянных отказов ребенка ехать одной без моего сопровождения к дедушке с бабушкой, судебный пристав-исполнитель настаивала на подписании с моей стороны актов о том, что я препятствую общению моей дочери с родственниками, якобы «нагрузив» ребенка дополнительными занятиями.

На мои письменные жалобы о том, что дедушка постоянно приходит в школу и на танцы в неустановленное время для общения, срывая ребенку занятия, судебный пристав не реагирует.

А позднее меня поставили в известность о возбуждении административных дел в отношении меня — в связи с неисполнением требований исполнительного производства. Мои доводы о том, что дочь боится ехать без сопровождения близких людей, что не испытывает к дедушке и бабушке родственной привязанности, что есть и мнение ребенка, которое она выражала лично и неоднократно судебным приставам-исполнителям (что также зафиксированное в актах), не принимаются ни в какое внимание. А сами «акты» составляются и подписываются без свидетелей, которые были при встречах.

Сейчас я просто защищаю интересы дочери, так как считаю, что родственники просто используют это как еще один рычаг давления на меня и не заинтересованы в самой Маше и ее благополучии. Например, Александр Есаян хватал ее в охапку, бросал в машину, несся на сумасшедшей скорости. На нее постоянно давят, требуют встреч, несмотря на то, что она отказывается от общения и приставы это каждый раз фиксировали.

Ребенок в шоке и испытывает сильный стресс — она только недавно потеряла мать и следом попала в эпицентр судебных разбирательств. Дошло до того, что в рамках дела девочка пройдет очередную судебную психо-педагогическую экспертизу — специалисты определят ее отношение ко мне, ее сводному брату, бабушке и дедушке. Притом одну госэкспертизу и я и моя дочь уже прошли. По ее результатам, ребенок испытывает большой стресс от общения с бабушкой и дедушкой.

— Вы упомянули об уголовных делах. Когда они были заведены и в чем именно вас обвиняют?

— 5 февраля в Юбилейном микрорайоне отдел МВД РФ возбудил в отношении меня уголовное дело по ч.2 ст. 330 УК РФ «Самоуправство». Ирина Есаян подала заявление, в котором утверждала, что я на нее напал, ударил и отобрал имущество на сумму в 1 млн рублей.

Тут юристы отметили массу нестыковок и несоответствий, нарушений норм законодательства. В частности, мои адвокаты подчеркивают, что заявление просто приняли на веру, не проверяли и не подтверждали факты. Хотя следователь по нормам уголовно-процессуального кодекса при поступлении любого заявления обязан выехать на место происшествия, установить ущерб, опросить свидетелей и тех, в отношении кого было совершено преступление. Непонятно, откуда взялась сумма в 1 млн рублей.

И о каком имуществе вообще идет речь? Все вещи, которые находятся в доме, были приобретены нами, мной и моей покойной женой. Ни Ирина Есаян, ни ее бывший муж там не проживали. Сам дом и остальное входят в наследственную массу, на которую претендует пять человек.

— Т.е. вы утверждаете, что этого факта не было?

— Да, конечно, я не угрожал своей теще и, тем более, не нападал на нее. 25 января нотариус описал имущество, которое находилось в нашем доме, сама Ирина тогда заявила, что у нее нет претензий и все находится на месте. В тот же день мы ушли оттуда и переехали в квартиру, которая досталась мне от моей мамы, потому что Ирина Есаян вела себя неадекватно, кидала в нас разные предметы и провоцировала драку.

На следующий день я приехал за вещами и она набросилась на меня, кричала, что убьет — все это происходило при свидетелях, есть видео. А после инцидента поступило заявление в полицию.

— В чем вас обвиняют по второму уголовному делу?

— Это еще интереснее. Видимо, чтобы окончательно очернить меня, заводится уголовное дело о «понуждении к действиям сексуального характера». Якобы в период с 2012 по 2014 годы я вынудил домоработницу вступить в интимную связь. Дело по ч. 1 ст. 133 УК заводится через десять дней после первого, уже Следственным комитетом.

Это дело также «шито белыми ниткам». Даже если не принимать во внимание, что самого факта не было, уже прошел срок давности. И, более того, само обращение оформлено вразрез с нормами права — так, сама женщина заявления не подавала. Была передана видеозапись, а дело возбуждено на основании рапорта следователя. Это практика не применяется в случае со взрослыми людьми — только в отношении детей, инвалидов и других лиц, не способных самостоятельно принимать решения.

Далее, идут нестыковки уже в самом рассказе. Бывшая домработница рассказывает, что все происходило в нашем доме по улице Бабушкина. А там на протяжении практически полутора лет — с 2012 по 2014 годы — шел капитальный ремонт, жили мы по совсем другому адресу. И это только часть несоответствий.

К сожалению, женщина сразу после записи видео покинула Краснодар. На все наши просьбы устроить очную ставку и проверить ее на детекторе лжи, следуют отказы. Опять одной стороне поверили на слово, полностью игнорируя нашу позицию и большое количество очевидных нарушений законодательства.

— Чем вы объясняете такие решения правоохранительных органов?

— А как еще объяснить такое предвзятое отношение со стороны правоохранительных органов и суда? Я знаю, что во многих из тех инстанций, куда мы обращались, работают бывшие подчиненные Александра Есаяна. И я считаю, что он пользуется этими связями, чтобы получить имущество.

Более того, мой тесть открытым текстом мне неоднократно говорил, что добьется в отношении меня возбуждения уголовного дела, если я не откажусь от своей доли в наследстве. В частности, видеозапись с «признанием» домработницы он передал через адвоката еще до того, как завели дело.

— Куда вы обращались с заявлениями и какие ответы получили?

— Мои адвокаты опротестовывают и подают жалобы на все принятые судом и следствием решения — на каждое из них подавалась апелляция, так будет и в дальнейшем.

Кроме того, в феврале я подал иск в Ленинский суд о незаконном возбуждении первого уголовного дела — о нападении на мою тещу и хищение имущества. Также было написано заявление о вымогательстве и шантаже со стороны Александра Есаяна — это уже по истории с домработницей и переданной флеш-картой. К сожалению, материалы пока так и не были рассмотрены.

Также мы написали обращения по поводу уголовных дел в прокуратуру Западного округа Краснодара, краевую прокуратуру и Генеральную прокуратуру РФ. От регионального ведомства пока ответа нет, а Генпрокуратура спустила наше заявление в край. Мы постоянно получаем отказы на все наши запросы. Но я буду бороться до конца за права моего ребенка и отстаивать честь моей умершей жены.