Банкиры рассказали, существует ли в кризис альтернатива кредитам

Вадим, как вы оцениваете текущую ситуацию в банковском бизнесе в стране и в Краснодарском крае в частности? Можно ли ее назвать кризисом или речь идет о стагнации? С какими основными проблемами, обусловленными этой ситуацией, сталкиваются сейчас банки?

Вадим Сальников: Сейчас многие банки, безусловно, испытывают давление текущей экономической ситуации. Здесь также важна и ситуация на внешних рынках для РФ, и внешнеполитический фактор. В последние два года можно было увидеть череду дефолтов и отзывы лицензий, в том числе у достаточно крупных финансовых институтов. В них обслуживалось значительное число компаний. Бизнес потерял деньги, извлек уроки и начал смотреть на банки, которые способны в условиях кризиса обеспечивать, во-первых, своевременность расчетов и, во-вторых, сохранность денежных средств.

Как вы используете названные тенденции, в частности в Краснодарском крае?

В.С.: Сейчас сегмент юридических лиц для нас в приоритете. Наши коллеги из банков с государственным участием находятся под санкционным давлением, а операции, проводимые через их корреспондентские счета, находятся под пристальным вниманием европейских или американских финансовых органов. А наши операции проходят существенно легче и быстрее верификацию у иностранных регуляторов.

Многие эксперты говорили о том, что кризис и девальвация рубля открыли новые возможности для экспортных компаний. Скажите, в Краснодарском крае заметна активность в этой сфере?

В.С.: Дополнительные преимущества получили, прежде всего, зернотрейдеры и продавцы растениеводческой продукции края, поскольку себестоимость у них была сформирована в рублях. Из-за девальвации рубля их выручка выросла на 40-50% в национальной валюте.

То есть сырьевые компании зарабатывают дополнительный профит. Кто больше тратит, так это импортеры. Во-первых, у них физические объемы страдают, потому что платежеспособный спрос снижается и, во-вторых, целая группа товаров становится недоступной.

Сейчас многие, в том числе и банкиры, говорят о росте потенциала сельского хозяйства. Замечаете ли вы эту тенденцию, работает ли Промсвязьбанк активно в этой отрасли? И в целом, есть ли положительное влияние импортозамещения на экономику края и страны?

В.С.: Напрямую с сельхозпроизводителями, если мы говорим про растениеводство, мы не работаем. Мы специализируемся на предприятиях промышленной переработки, услуг, либо добывающих компаниях. Но, наблюдая рынок края, я вижу, что в сельское хозяйство пошли инвестиции, этот сектор начал дышать. Как следствие, заработанные денежные ресурсы этой отрасли, инвестируются в другие сферы. В то же время  падение спроса на кредиты заметно, причем оно достаточно существенное. Еще больше снизился спрос со стороны компаний, которые не только хотят получить кредит, но и в состоянии его оплатить. Тем не менее, этот подъем, пусть и небольшой в сельском хозяйстве, наверное, дает какую-то отдушину предприятиям смежных отраслей и банкирам в том числе.

Я знаю, что Промсвязьбанк активно развивает направление факторинга. Как обстоят дела в этой сфере, насколько она перспективна?

Александр Карелин: Этот рынок последние 10 лет развивался по нарастающей, ежегодно он растет на 10-20%. Все это время рынок был одним из быстрорастущих в финансовой отрасли в целом. Прошлый год был первым, когда рынок сократился на 10%. Естественно, это было связано с общеэкономическим спадом и пересмотром политики игроков на рынке факторинга, которых не так много в России.

А почему их немного?

А.К.: Слишком много барьеров, которые нужно преодолеть, чтобы работать на этом рынке. Во-первых, это капиталоемкий бизнес сумасшедших технологий. Мы обрабатываем миллионы накладных ежегодно, это денежные требования которые нужно учитывать, инкассировать. Для этого нужна целая технологическая инфраструктура, которая у нас строится. То есть помимо ликвидности — первого барьера, который мы преодолели, второй — это инвестиции в инфраструктуру. Ее мы сделали очень давно, потому что уже 13 лет на этом рынке. И третий барьер — это статистика, Big data по рынку дебиторских платежей, что является необходимым фактором безопасности на этом беззалоговом рынке. Нужно понимать, что факторинг — это не кредит. Здесь статистика национального бюро кредитных историй не поможет, нужны свои данные. И, наконец, четвертый барьер — для развития факторинга нужна широкая клиентская база. Мы же оптимистически планируем вырасти не меньше чем рынок, на 10% по объемам. Это притом, что мы уже адаптировались к условиям, так называемой «новой нормальности».

Прогноз оптимистичный, но на фоне невысокого роста объемов кредитования может и не оправдаться...

А.К.: Факторинг, по сути, является альтернативой банковскому кредитованию, которое «сдулось» в прошлом году. Банки брали кредитные паузы, и рынок кредитования в прошлом году в сегменте малого и среднего бизнеса сократился на 28% по объему выданных кредитов до 5 трлн. руб. В целом на рынке факторинга было выдано 1,8 трлн. руб. Это соответствует уровню 2% от ВВП РФ. Перспективы у сегмента хорошие не только потому, что  он  серьезная и хорошая альтернатива банковскому кредитованию. Но и, кроме того, есть еще инициативы по изменение законодательства, связанные с доступом к государственному долгу, который составляет до 50% от ВВП. Сегодня госдолг не является факторальным активом, мы не можем покупать долги государства только из-за того, что законодательство в этой сфере несовершенно.

А грядут эти изменения?

А.К.: Да. Мы на разных площадках и деловых форумах, включая крупнейшие экономические форумы страны, вместе с Опорой России, Деловой Россией продвигаем идею государственного факторинга. Это же драйвер дополнительного роста и развития малого и среднего бизнеса (МСБ), который в госзакупках и в госзаказе присутствует и вынужден ждать, пока ему заплатит государство, замораживая свои деньги.

А так эти деньги можете заплатить вы?

А.К.: Совершенно верно. Схема очень простая. Есть три альтернативы. Первая, малому и среднему бизнесу использовать собственный оборотный капитал, которого у него часто нет, чтобы покрывать эти кассовые разрывы и ждать оплаты от крупного дебитора, в том числе государства. Вторая альтернатива — привлечь банковский кредит, который в прошлом году «сдувался» и на 28% упал в этом году. Экономических предпосылок для того, чтобы росло залоговое кредитование МСБ, нет. Промсвязьбанк занимается финансированием МСБ, но через специальные инфраструктуры, например, через факторинговые фабрики.

У нас в банке их даже две. Одна — для малого и среднего бизнеса на базе специализированной факторинговой компании, а также для крупного бизнеса.

Кстати говоря, дебиторская задолженность — один из самых ликвидных активов, наверное, после живых денег на счету, ценных бумаг, которые можно моментально оборачивать в деньги. «Дебиторку» тоже можно оборачивать в деньги через факторинг. Поэтому перспективы у этого рынка огромные.

Факторинг — это беззалоговое финансирование, следовательно, увеличиваются риски для банка?

А.К.: И да, и нет. Если в лоб посмотреть и, например, в связках с поставщиком выступает малый и средний бизнес, а его покупателем-должником является такой же малый бизнес, то финансировать такие беззалоговые связи по факторингу — это некий «дикий Запад». В этой связи сейчас такой клиентский профиль не является аппетитным для большинства игроков. С такими связками без залога крайне редко сейчас работают. С другой стороны, профили, где поставщиком выступает малое и средние предприятие, а дебитором выступает крупное предприятие, например, федеральные сети типа "Ашана", "Магнита" и т. д., интересно для игроков рынка.

Допустим, небольшой поставщик — подрядчик, который поставляет свой продукт структурам "Газпрома", компания, которая может, не имея сама кредитного рейтинга, под рейтинг своего покупателя получить у нас беззалоговое финансирование. Здесь риски для банка ниже, чем его кредитование даже с залогом, потому что долг "Газпрома", который нам уступается ликвиднее, чем например, товар на складе этого предпринимателя, выставленный в качестве залога. «Дебиторка» крупных эмитентов, которые имеют рейтинг и публичную отчетность, это крайне ликвидный и низкорискованный базовый актив для факторов и для банков которые его покупают.

В прошлом году банк запустил систему электронного документооборота по факторингу. Какие перспективы в данном направлении вы видите?

А.К.: Один из основных трендов на рынке факторинга сегодня — отказ от бумажных документов, и перевод всех операций в электронную форму. На данную систему мы уже перевели 10% наших корпоративных клиентов. Наличие трехстороннего электронного факторинга – серьезное конкурентное преимущество для фактора, поскольку это позволяет повысить скорость и безопасность транзакций, одновременно снизив кост. Некоторые торговые сети работают только посредством электронного документооборота. Кроме того сам фактор заинтересован в получении документов в электронном виде, поскольку они подписаны юридически значимыми цифровыми подписями поставщика и дебитора. А это снижает риск мошенничества. Совместно с несколькими сетями мы уже составили план по переводу их поставщиков на электронный документооборот.