Стефано Ди: «Настоящий зомби не может стоить 5000 рублей»

— Востребованы ли профессиональные гримеры в России, и, в частности, в Краснодарском крае? Чем чаще всего приходится заниматься?

— И, да и нет. Сегмент очень узкий, но работа есть. С гримом быстро меняется мода и тенденции. Так, в один год у меня было безумное количество заказов по боди-арту в клубы. Каждое из заведений пыталось выделиться, заказывали образы, какие-то интересные новые гримы, дизайны боди-артов. Потом эта тема начала затихать, потому что клубы стали меньше зарабатывать, кто-то закрылся, кто-то сменил профиль.

Зато началась мода на квесты, где есть много бутафории, всяческого реквизита и костюмов. Тогда было много работы, связанной с оформлением самих квестов и мест их проведения.

На данный момент, все кто хотел свой квест-рум, уже его открыл, а все, кто не смог конкурировать, закрылись. Сейчас стали продвигаться фото- и кинопроекты. Это направление выходит на новый уровень — в России начинают снимать больше фильмов, а в кино необходим гример.

Отдельная история — культура косплея, она в сейчас активно развивается в нашей стране. Часть моих клиентов — это косплееры, которые порой очень серьёзно относятся к своим образам, гриму и костюму.

Кроме того, поступают заказы в рамках корпоративов, в том числе и от серьезных руководителей, которые так реализуют свой творческий потенциал.

— Насколько на рынок таких услуг влияют различные мероприятия?

— По сравнению с США, мероприятий у нас проходит немного. Но они есть и в Москве, и в Санкт-Петербурге, и в Краснодаре. Это огромный плюс. В Москве это более коммерческие события — например, выставка «Игромир», где огромные площадки, большое количество косплееров и гиков.

В Санкт-Петербурге, как правило, мероприятия «ламповые» — в основном их посещает одна и та же аудитория. Всё не столь коммерциализировано, люди работают, скорее, для души.

В Краснодаре 50 на 50 — я видела, как здесь делают фестивали люди, которые просто увлекаются косплеем, у них своя методика работы и свой подход. Есть и другие организаторы, которые на этом пытаются зарабатывать.

— Отличаются ли заказы в «столицах» и на Кубани? Прослеживается ли какая-то региональная специфика?

— Я бы не сказала. Благодаря Интернету географические границы стираются, ко мне часто обращаются из Москвы или Дальнего Востока. Ребята, которым интересны косплеи, которые заказывают бутафорию и детали для пластического грима, есть практически во всех крупных городах. Просто в столицах таких заказов и проектов больше, а сами они масштабнее.

В Краснодаре, к сожалению, не так много интересных проектов, чаще снимают рекламу и свадебные видео, где в серьезном гриме нет необходимости.

— Насколько велика конкуренция в сфере пластического грима? Достаточно ли в России специалистов?

— Специалистов по гриму у нас явно меньше, чем в США. Какая-то конкуренция есть, но она не мешает. Наоборот, положительно влияет на творческий процесс — когда кто-то делает что-то интересное, а ты хочешь сделать лучше.

Вообще, в нашей сфере больше не конкуренции, а партнерства. Пластический гример — это не одиночка. Когда мы говорим о создании образа, допустим, большого силиконового монстра, то нужно понимать, что работать над ним будут минимум два специалиста, а то и вся студия. Поэтому гримеры должны постоянно общаться, контактировать, дружить, организовывать какие-то творческие проекты — ты никогда не знаешь, с кем ты будешь работать на съемочной площадке.

Но бывает и нездоровая конкуренция, когда мастера — особенно юные — сильно занижают стоимость своих услуг и портят рынок. Например, режиссер обращается с заказом на зомби. У одного такой грим будет стоить 30-50 тыс. рублей, а у другого — 5 тыс. рублей. Специалист понимает, что тот, кто делает дороже, выполняет работу на отличном уровне из хороших материалов. А за 5 тыс. руб. все сделает какая-нибудь домохозяйка, которая увлекается гримом на любительском уровне. Но киностудия, например, решает сэкономить и выбирает дешевый вариант.

— А во сколько, в среднем, обходится креативный грим? И какой самый дорогой приходилось делать?

— Стоимость пластического грима может существенно отличаться. Так, у нас было техзадание, выполнение которого обходилось заказчику в полмиллиона рублей. Это был серьезный косплейный образ с биомеханической конструкцией на ножках, в которой сидел ящер и всем этим управлял. Еще, например, был костюм Кай'Са (персонаж игры League of Legends), который выходил в несколько сотен тысяч рублей, потому что там был большой силиконовый костюм, масса реквизита, светодиоды и ещё много всего.

Может быть заказ и за 100 тыс. рублей, где на грим идет 30 тыс. рублей, а 70 тыс. рублей — на добротный костюм. Или можно сделать обычный добротный макияж, но там тоже стоимость сильно различается. Одно дело — просто белое лицо со smokey eyes за 2 тыс. рублей, другое — если еще идет прорисовка черепа с массой деталей и светотеней. Это будет уже настоящая живопись на лице, на которую уйдет часов пять. Конечно, она будет стоить намного дороже — порядка 7-10 тыс. рублей.

— Насколько доступны в России материалы? Возникают ли проблемы с приобретением продукции?

— Зачастую, да. Как получилось с историей грима в России? До 90-х годов прошлого века у нас была очень сильная школа, причем она была практически наравне с Голливудом — если смотреть определенный исторический период. Вспомним хотя бы тот же фильм «Вий», где было много именно пластического грима.

Но развитие школ в США и в СССР пошло по разным путям. У них в 80-е годы был очень развит жанр ужасов, в котором применяется огромное количество грима, аниматроники и бутафории. Благодаря этому американские специалисты получили огромнейший опыт. У нас кино было более реалистичное, потому что идеология ставила совсем другие задачи. Но, тем не менее, гримеры того времени были очень сильные. В СССР, как гласят легенды, был даже свой рецепт пенолатекса.

Но в 90-е годы очень многое пришло в упадок, в т.ч. искусство пластического грима. Наши химические лаборатории перестали развиваться в этом плане, потому что не было спроса. Для кого делать пенолатекс, если им никто не пользуется? И рецепты потеряли, и методику похоронили.

И только сейчас, как мне кажется, мы начинаем снова развиваться, перенимая опыт Запада. Пока все силиконы, качественные расходные материалы, пигменты — это импортная продукция.

— Какой проект запомнился больше всего?

— Больше запоминаются творческие проекты. Например, по созданию образа паучихи — женщины, которая поэтапно превращается в богиню Ллос.

У меня должно было быть три стадии — исходная человеческая, переходная в процессе превращения и финальная. Мы сняли небольшой тизер переходной стадии. Я выступала не только как автор образа и гример, но и как актриса. Это был очень полезный опыт, так как я примеряла грим на себя. И если бы мы получили деньги на съемки такого фильма, то тогда я бы знала, что будет испытывать актриса, и учла бы эти моменты в дальнейшей работе.

— Как вы пришли в такую достаточно экзотическую профессию?

— Меня всегда увлекало искусство грима. Когда мне было лет 14-15, это было не очень осознанно — я просто брала мамину или бабушкину косметику и пыталась сделать что-то своё. Через какое-то время я попала в готическую субкультуру, довольно популярную в 2006-2007 годах. И там было очень важно, как ты выглядишь и как красишься.

Мне всегда было интересно выйти за рамки стандартного макияжа. Средства, которые используются для создания повседневного мейкапа, — это не то же самое, что предлагает грим. И когда мне требовалось создать необычный макияж в какой-то определенной стилистике, я столкнулась с проблемой нехватки средства. Например, того же белого тонального крема. Тогда я стала потихоньку знакомиться с марками компаний, которые производят продукцию для грима.

Сначала делала для себя, потом я начала рисовать то же самое на моих друзьях, которым нравилось, что я делаю. Такой весёлой компанией мы шли на концерты или вечеринки. И на одной из таких вечеринок арт-директор клуба предложил мне приходить и красить его персонал. Поработав какое-то время, я решила получить соответствующее образование и пошла на курсы макияжа. Потом поняла, что мне этого мало, поэтому добирала информацию семинарами и мастер-классами.

В 2014 году я оказалась перед выбором из двух направлений. Я умею делать макияж и грим, так что была возможность получить дополнительное образование стилиста и стать универсалом. Это очень коммерчески выгодно и востребовано. Но именно в этот момент мне на глаза попали курсы Дениса Райкова. Я посмотрела и впечатлилась тем, как можно делать объемный грим. С этого и началась моя история как пластического гримера.