Андрей Коробка: «Аграриям Кубани надо уходить от монокультур»

Андрей Коробка (Фото: пресс-служба министерства сельского хозяйства Краснодарского края)

— В целом 2022 год оказался удачным для АПК Кубани в плане погодных условий и сбора урожая. Наибольшие опасения, насколько я понимаю, вызывает рис. Что происходит с этой культурой и какие итоги ожидаются?

— Пока мы не видим проблем по текущей ситуации. Все 92 тыс. га посевов находятся в хорошем состоянии. Разве что есть опасения из-за погодных условий во время уборки тех 30 тыс. га, которые мы сеяли в последнюю очередь. Речь о тех рисосеющих хозяйствах, которые обслуживаются Федоровским гидроузлом. Убирать мы их будем в конце октября и, возможно, в экстремальных условиях. Сейчас это единственный фактор риска, который может повлиять на качество и количество урожая риса.

Напомню, весной мы были настроены очень скептически. Но сегодня, даже несмотря на то что проблема, по сути, еще не закрыта, ситуация вполне контролируема. Мы ее не отпускаем — постоянно на связи с рисосеющими хозяйствами, еженедельно проводим оперштабы по координации работы.

— Что делается для решения проблемы в долгосрочной перспективе?

— Сегодня ведутся предпроектные работы для строительства нового гидроузла — определяется место, строительная конструкция, стоимость и, самое главное, сроки. Мы очень ждем решения этого вопроса. Для Краснодарского края как для рисосеющего региона это важно — рисовые чеки должны в полном объеме засеваться, а главное — заливаться. Если в течение трех-четырех лет туда не будет поступать вода, то произойдет засоление и эти земли выйдут из рисового севооборота. Надеемся, что до 2024 года этот вопрос решится.

— Как решается вопрос с посевами риса, пока ведутся работы по проектированию и строительству постоянной дамбы?

— Проблем здесь нет. Мы контактируем со всеми рисовыми хозяйствами, знаем все будущие планы. Многие зависят от подачи воды — это высокомаржинальная культура. Сейчас главный вопрос в том, сможет ли «Кубаньмелиоводхоз» в следующем году гарантированно обеспечить подачу воды на территории, которые в этом году не засевались? Это уже вопрос функционирования временной дамбы, сможет ли она выдержать или нет. До апреля 2023 года у профильных специалистов будет время изучить его и проработать возможность бесперебойной подачи воды на рисовые чеки.

— Вы говорите, что урожай риса будет неплохим, но все равно меньше, чем в предыдущие годы. Скажется ли это на отпускных ценах?

— Потребитель даже не заметит. При собранном урожае порядка 650–700 тыс. тонн мы полностью удовлетворяем потребности РФ. С учетом засева новых территорий в Крыму и в других регионах, Россия получит урожай риса порядка 900 тыс. тонн. К этому добавятся остатки, перешедшие с прошлого года. Баланс будет соблюден.

— Потребитель не заметит. А что насчет производителя? Меньше площади под рисом — меньше доходы. Нужна ли помощь рисосеющим хозяйствам?

— Те компании, которые не посеяли рис, заняли площади кукурузой и подсолнечником. У нас пустующих чеков очень мало. Выпадающих доходов практически нет. Да, это не тот доход, который можно было бы получить на рисе. Но в целом экономика предприятий остается более-менее нормальной.

— Приближается посевная кампания. С одной стороны, у нас растут цены на сырье, с другой — низкая отпускная цена. Не планируют ли производители зерна переориентироваться на другие культуры?

— В прошлом году пшеница была высокомаржинальной культурой. Цена доходила до 20 рублей при себестоимости 9–10 рублей, это практически кратный заработок. В этом году ситуация поменялась кардинально. Уже на протяжении двух лет мы говорим о том, что сегодня мы должны прийти к новым культурам, которые имеют возможность иметь экономический эффект и зарабатывать с одного гектара больше. Но ни в коем случае эти культуры не должны повлиять на сохранение плодородия, сохранение севооборота — они должны быть дополнительными.

Подсолнечник — высокомаржинальная культура, но в севообороте он должен составлять не более 10–12%. Поэтому мы про наращивание этой культуры точно не говорим, но мы говорим о такой культуре, как рапс. Она является естественным мелиорантом, высокомаржинальной культурой по одной простой причине — затраты меньше, экономический эффект гораздо выше. Плюс для нас как для региона очень выгодная культура — уборка идет в июне, и наши маслозаводы работают полноценно с июня, а не с августа. Эффективность этой культуры мультипликативная, соответственно, мы получаем дополнительный продукт, который можно продать внутри региона и экспортировать.

Мы рассматриваем другие масличные культуры, в том числе и лен, пряные культуры, которые сегодня востребованы. Все, что позволяет сегодня климат Краснодарского края выращивать, мы это будем делать. Энергообеспеченность сельхозтоваропроизводителей высокая, то есть возможно маневрировать между культурами. Но в первую очередь всегда идет севооборот. Нарушив один раз, можно прийти к тому, что появятся болезни, вредители, с которыми придется бороться, вносить дополнительные средства химической защиты, которые повлекут за собой затраты и не совсем качественную продукцию.

Мы нацелены на то, чтобы сегодня как раз рассматривать новые решения в растениеводстве. Например, люцерна — это хороший естественный мелиорант, из которого можно получать не только сено, не уступающее по доходности пшенице, но и дополнительно гранулу для кормов, для кролиководства, птицеводства, и это экспортоориентированный продукт, востребованный в других странах. Для этого у нас есть и семена, и вся необходимая техника кормозаготовительная. Необходимо построить современные цеха или заводы, которые будут перерабатывать и делать конечный современный продукт, и это как раз точки роста.

Сегодня нельзя рассматривать растениеводство как сиюминутную выгоду. Нужно держать сбалансированный севооборот. Там, где монокультура или две культуры, всегда бывают качели — что-то принесло доход, а потом убытки. К сожалению, эта несистемность порождает то, что хозяйство не имеет стратегии своего развития, инвестирования и постройки новых производств. Когда несколько культур — это снижение факторов риска погодных условий, политических и экономических условий, что позволяет нам быть более устойчивыми.

— Какая доля хозяйств Кубани не имеет стратегии развития и засевает монокультуры?

— Если брать по площади, то не более 5% в зоне риска из-за неправильного севооборота. В основном это небольшие фермерские хозяйства. Остальные 95% — у крупных предприятий. У них хватает компетенций, чтобы подготовить систему севооборота на много лет вперед. Эти предприятия не понесли существенных потерь, потому что они грамотно спланировали свою хозяйственную деятельность в части производства.

У кого в этом году были посевы рапса, сахарной свеклы, те смогут сбалансировать потери по зерну. В этом году пшеница не принесла никакого дохода, при продаже по 12 рублей и себестоимости в 9–10 рублей все уйдет на закладку следующего урожая с учетом инфляции и роста цен.

— Насколько критична ситуация с зерном на Кубани в настоящее время и есть ли проблема затоваривания? Какие варианты выхода из ситуации сейчас есть?

— Проблема с зерном глобальная в рамках всей страны. Сегодня в крае экспорт зерна меньше на 1,5 млн, почти в два раза. Даже Новороссийский терминал говорит, что отгрузили за прошлый месяц в три раза меньше, чем в прошлом году. Затоваривание всех терминалов сегодня имеет место, есть логистическая проблема, вопрос перевода денежных средств трейдерами, оплата за этот урожай. Это большие и глобальные проблемы, которые нужно будет решать. Но в принципе все наши аграрии имеют мощности по хранению.

— Что будет с небольшими хозяйствами, которые занимаются зерновыми?

— Вполне вероятно, что те, кто сеет монокультуру, рано или поздно либо войдут в состав крупных структур, либо пересмотрят свои планы и перейдут к более трудоемким и высокомаржинальным направлениям сельского хозяйства — овощеводству, теплицам, садоводству.

— Сейчас начинается посевная. Уже есть информация, что затраты на нее выросли на 20–30%. Что будет дальше? Продолжится ли рост цен?

— Наши аграрии приступают к севу в конце сентября, поэтому сейчас можно только прогнозировать. Но ориентируясь на те регионы, где посевная кампания уже началась, например в центральной полосе, видим, что некоторые сложности есть. Сегодня цены на удобрения выросли на 20%, из-за логистики их не хватает, осложнена доставка.

С учетом низкой цены на зерно, экономика предприятий по этой культуре не у всех складывается положительно, производители придерживают товар, растет затоваренность. В итоге денег не всегда хватает, и для экономии средств часть предприятий снижает норму внесения удобрений. Это увеличивает риски недополучения планового урожая, что приведет к дальнейшему росту цен. Поэтому я обращаюсь к хозяйствам: ни в коем случае нельзя экономить на удобрениях.

В сентябре очень вероятно, что расценки на удобрения вырастут еще на 10%. Если сейчас себестоимость пшеницы составляет 9–10 рублей, то в следующем году это будет уже 11–12 рублей за килограмм. Это при условии сохранения такой же урожайности. Если урожайность будет меньше, а затраты мы понесем больше, то себестоимость может быть еще выше.

— Как могут решаться вопросы с финансированием?

— К сожалению, в текущей ситуации хозяйства, занимающиеся выращиванием зерна, не смогут получить хорошую прибыль, так как разница между себестоимостью и отпускной ценой нивелируется ростом цен и необходимостью финансировать посевную кампанию.

Наш регион вышел с инициативой, чтобы банки кредитовали посевную под существующий урожай. Тем более мы начали торговать зерном на бирже, появились фьючерсы.

Качественная и своевременная посевная кампания — это очень важно. Продать зерно можно и позже, но удобрения мы потом туда никак не внесем по объективным причинам. Это основополагающий фактор, влияющий на дальнейшие показатели урожая.

— Еще одна проблема, которая остро встала в этом году, это замещение импорта в сфере сельскохозяйственной техники. Как обстоит дело в этом вопросе? Работает ли механизм параллельного импорта?

— С одной стороны, разрушились цепочки поставок, с другой — резко выросли цены. В тяжелой технике у нас 40% приходится на американский бренд John Deere. Их сегодня не ввозят, также как и детали, импорт полностью остановлен. Сроки доставки по схемам параллельного импорта увеличились до 2–4 месяцев, иногда до полугода. Запасные части выросли в 2–3 раза. То есть не вся техника может быть использована в полном объеме, возможны простои из-за поломок.

Запасной фонд деталей, который был сформирован у сельхозпроизводителей, уже на исходе. Такая ситуация и по свеклоуборочным, виноградоуборочным, горохоуборочным комбайнам, по всей остальной технике. Уборка в активной стадии, поэтому возникают вопросы, что дальше.

Такая же ситуация у нас и по комбайнам, и по всей остальной технике. Аграрии пока заняли выжидательную позицию, так как быстро найти альтернативу импорту не получится. Но в то же время покупать импорт, для которого у нас нет ремонтной базы и сервисного обслуживания, рискованно. Здесь мы ждем решения от Минпромторга РФ — будут ли заключаться соглашения, по которым техника будет поставляться. И разумеется, будет вестись параллельная работа нашими машиностроителями по производству тех или иных запчастей.