Борис Титов: Кубани нужен не только винный туризм, но и винное жительство

Фото: Борис Титов (Фото: Олег Яковлев / РБК)

― Я бы хотела начать с «Абрау-Дюрсо», с крупнейшего в России производства игристых вин. Какова доля отечественного игристого на российском рынке сейчас? Как эта доля может измениться в ближайшем будущем, учитывая новую экономическую и геополитическую обстановку?

― Импортные игристые вина в России всегда занимали небольшую долю рынка.

― Насколько небольшую?

― В основном, в сегменте дорогого шампанского. В более доступных сегментах борьба шла и идет между отечественными производителями. И рынок за последнее время рос именно за счет них.

В категории игристых вин (именно так, как их определяет новый закон о виноградарстве и виноделии, то есть сделанных из свежего винограда или виноградного сусла) «Абрау-Дюрсо» сегодня самый большой производитель ― мы занимаем порядка 30–40% рынка.

Но есть еще так называемые игристые винные напитки. Их продаваемый объем огромен. Например, есть такой Santo Stefano, сделанный на базе яблочного сырья. Он сегодня абсолютно обгоняет всех по количеству бутылок и по финансовым показателям. Это, повторюсь, винный напиток, самое простое, что можно сделать и это даже не настоящее вино. Но молодежи нравится.

― Получится наращивать свою долю и дальше, как думаете?

― Мы каждый год растем. В прошлом году больше, чем на 10% к предыдущему периоду, в этом уже больше, чем на 30%. Сегодня нас сдерживает только количество сырья, т.е. российского винограда, потому что производить продукт, который считался бы вином, мы можем только из него.

― Вы планируете расширять площади под собственные виноградники?

― Мы недавно сделали большое приобретение ― это винодельня «Юбилейная», которое сразу дало нам доступ к 3,5 тыс. га виноградников. Пока что себя обеспечили. Кроме этого, у нас есть еще большое количество земель в Анапском районе, где мы расширяем виноградники примерно по 100 га каждый год. Через 4-5 лет виноград войдет в период созревания, так что сырья станет больше.

― Во сколько обошлась «Юбилейная»?

― Можно посмотреть на наш финансовый баланс, и там практически все видно.

― По поводу экспорта. Мы говорили с некоторыми экспертами, которые считают, что нужно переориентировать потоки экспорта вина ― возможно, на Китай и азиатский рынок. Что вы об этом думаете?

― Я вас должен огорчить. Ни одна из российских виноделен ― ни в игристом, ни в тихом вине ― пока не имеет существенного объема экспорта, поэтому переориентировать ничего не надо. Тем более, что и раньше в Европу не было никаких поставок. Если и поставлялось какое-то вино, то прежде всего в страны СНГ, Казахстан, Беларусь. В Китай сегодня более-менее начались поставки. В Израиль кое-что продаем, в Великобританию, но немного.

Переориентироваться не приходится, а вот развивать восточное направление, конечно, нужно. Сегодня качество российского вина уже стало таким, что оно заслуживает, чтобы его пили в гораздо большем объеме. На Западе сейчас вряд ли начнут пить его больше, но на Востоке - точно.

― По разным оценкам, с российского рынка ушло около 30% импорта. Насколько отечественные производители готовы заместить его своей продукцией?

― Все зависит от сырья. Как я уже говорил, в рамках закона о виноградарстве и виноделии вином может считаться только продукт, сделанный из российского винограда. Но, к сожалению, пока что количество винограда, которое мы выращиваем и можем использовать для производства вина, серьезно ограничено.

Ассоциация виноградарей и виноделов России (АВВР) ведет очень большую работу по созданию карты виноградников с помощью полной космической аэрофотосъемки. В отдельных регионах их количество, так скажем, завышалось, потому что под каждый гектар выделяется субсидирование. И размер субсидий иногда не соответствовал реальному количеству собираемого винограда. «Отечественного» вина в России по-прежнему больше, чем виноградников. Здесь надо наводить порядок. Теперь каждый куст будет известен и будет учтен.

А когда будет известно, сколько их на самом деле, и меры господдержки можно будет оказывать точнее и эффективнее.

― А какого мнения вы о виноградниках Краснодарского края?

― В нашем регионе их больше, чем где бы то ни было в стране. Больше, чем в Крыму, больше, чем в Дагестане. Мы производим основную часть вина в России. И я должен сказать, что и по количеству, и по качеству. Если говорить о количестве, то это такие огромные компании, как «Кубань-Вино», у которой больше 10 тыс. Гектаров виноградников, «Фанагория», то же самое «Абрау-Дюрсо».

Но есть и уникальные винодельни, с площадями от 2 до 100 га, где производят уникальные вина, побеждающие на очень многих конкурсах в России и за рубежом. «Лефкадия», «Сикоры» и им подобные ― это элита российских вин.

Мы с большим уважением относимся к виноделам из других регионов, но пока Краснодарский край остается лидером в отрасли.

― С тем темпом, который существует сегодня в расширении банка виноградников, когда будет удовлетворен спрос российских виноделов в материалах?

― Вплоть до прошлого года мы думали, что спрос на наши вина соответствует количеству выращенного винограда. Но в 2022 году наблюдается резкий рост потребления российских вин, у всех идет увеличение поставок уже с начала года. Даже самые маленькие винодельни, которым было сложно с продажами, в этом году уже все распродали.

Так что в этом году опять волнуемся. Просто выращивание виноградников занимает время, только на четвертый год можно говорить об урожае. Я думаю, что сегодня очень многие будут смотреть, искать, покупать виноградопригодные земли и высаживать новые виноградники. Мы это делаем в Анапском районе, плюс еще докупаем часть винограда в России у других производителей. Мы считаем, что нам хватит.

― На какой объем продукции вы рассчитываете?

― 45 млн бутылок. Мы еще купили в Азербайджане завод ― AzAbrau, и часть производства вин мы переводим туда. Т.е. если не хватит сырья, мы будем делать их там из азербайджанского винограда и поставлять по импорту в Россию. Это удобно, потому что в отличие от других стран Азербайджан имеет специальное соглашение с Россией, и вина не обкладываются импортной пошлиной.

― За какую сумму был куплен завод в Азербайджане?

― Мы приобрели его на тендере чуть больше, чем за €1 млн. Кроме того, у нас есть инвестиционные обязательства на €2,3 млн, но мы их уже перевыполняем.

― Как вы оцениваете урожай этого года? Уборка уже стартовала. Я знаю, что пробы снимают уже с первого винограда. По этой пробе можно судить о качестве всего урожая.

― Еще сложно судить, пока можно только предполагать. Но, по всем данным, урожай обещает быть хорошим. Этот год был очень неплохой с точки зрения погоды. Если прошлый год был влажный, до этого сухой, то сейчас более-менее баланс тепла и влажности был хороший, гроздь налилась. Мы видим, что ягоды в этом году много. Но конец августа обещает быть жарким, и нам надо очень быстро собирать виноград, чтобы он не перезрел и не увялился из-за этой жары.

Наша задача собрать 8 тыс. тонн винограда. Мы уверены, что ее выполним.

― Давайте поговорим про внесение изменений в закон о виноградарстве и виноделии. Речь шла о разрешении строительства на винодельнях объектов капитального и некапитального строительства. Какого эффекта можно ждать для отрасли в случае принятия поправок?

― Если они будут приняты, винный туризм получит новый импульс, потому что люди смогут жить непосредственно рядом с виноградниками в гостинице или в глэмпинге, что называется, будут видеть лозу из окна.

Но есть и другое направление, оно пока что скорее потенциальное. Я бы назвал его «винным жительством». В его рамках любой желающий сможет приобрести свои несколько гектаров и попробовать себя в роли виноградаря. На Западе это называется шато, у нас – усадьба. Вопрос переработки собранного сырья, конечно, предстоит решать, но главное – что это будет свобода, это будет удобство, это будет какая-то новая жизнь. Поэтому и виноградников станет больше. И это будет хорошим двигателем для всего виноделия в России.

― Отойдем от темы вина, вспомним о том, что вы бизнес-омбудсмен. Весной вы предложили Госдуме рассмотреть вопрос об амнистии российских предпринимателей. На каком этапе находится инициатива сейчас, довольны ли вы ее результатом? И насколько она актуальна для бизнесменов юга страны?

― История с амнистией пока подвисла, но мы не теряем надежды. Мы предлагали распространить ее не только на тех, кто уже отбывает свой срок, но и на тех, кто еще только находится под следствием.

Наш юг страны, конечно, не самый лучший регион в России, не самый спокойный. Могу сказать, что в Ростовской области исторически достаточно много уголовных дел возбуждается в отношении бизнеса. Нельзя сказать, что и в Краснодарском крае их мало.

По количеству дел, если говорить об отраслевой специфике, конечно, прежде всего, преобладает строительный бизнес. Очень много ситуаций с обманутыми дольщиками. Но во многих случаях бизнесу какие-то вещи приписывают, например, о том, что компания неправильно воспользовалась средствами, глава компании убежал с деньгами и бросил всех дольщиков, ― такие случаи, на самом деле, единичны.

Часто подвергаются уголовному преследованию те предприниматели, которые, наоборот, готовы выполнять обязательства. Законодательство часто меняется, и некоторые, например, не смогли вовремя получить разрешение на строительство из-за того, что затянулись бюрократические процедуры. Т.е. невыполнение обязательств произошло не столько по вине бизнесмена, сколько по вине системы.

У нас даже есть случаи, когда сами дольщики просят (это, правда, не на Кубани, а в Новосибирске), прекратить уголовное преследование застройщика, потому что он сумел возобновить производственный процесс. Среди строителей, конечно, много таких.

Существенная часть уголовных дел возбуждается по итогам неправильного исполнению госзаказа. Часто это бывает справедливо. Но бывают и другие случаи. Например, у нас есть одно дело, которое возбудили через семь лет после того, как закупка была осуществлена. Никаких претензий со стороны госзакупщика к бизнесу не было. Почему-то вдруг вытаскивается какой-то старый контракт, экспертизу даже сейчас провести невозможно ― была сделана работа или нет.

На Кубани такая история есть по Имеретинскому порту в Сочи из-за укладки волнорезов, защитных сооружений. Прошло уже много лет, вдруг возбуждено уголовное дело о том, что предприниматель неправильно что-то засыпал. Эти все приемки были со стороны государства, а сегодня даже проверять их невозможно, невозможно оценить, какое количество стройматериалов было заложено в основание этой дамбы. Тем не менее, дело было заведено, началось уголовное преследование. Предприниматель был вынужден уехать из страны, скрывается от следствия.

― В условиях экономического давления, ухода с российского рынка многих иностранных игроков государство большую ставку делает на российский бизнес, на региональный бизнес, если мы говорим о Юге. У многих предприятий нет такого объема средств на продвижение, как у иностранных компаний. В условиях недоверия со стороны потребителей, им нужно как-то заявлять о себе. Как государство планирует в этом смысле помочь региональному бизнесу?

― Это, прежде всего, прерогатива Агентства стратегических инициатив, бизнес-объединений ― тех, кто должен продвигать и развивать. Но, тем не менее, могу сказать, что сейчас работают достаточно большие госпрограммы по обучению бизнеса, по обеспечению финансовыми ресурсами. Бизнес иногда почему-то о них не знает, надо больше заниматься продвижением информации.

Другой вопрос, что, получая деньги от государства, бизнес вступает на такую очень узкую дорожку, очень сложный путь. Потому что, как только ты начинаешь пользоваться государственными деньгами, к тебе сразу приходят проверки, вплоть до возбуждения уголовного дела из-за неправильного использования государственной поддержки.

Сейчас многие даже предпочитают отказываться от нее, потому что риски очень велики. Если ты берешь государственные деньги, ты должен понимать, что нужно быть в десять раз осторожнее, иметь все обосновывающие документы, в постоянном режиме читать все законы, чтобы не подвергаться этим дополнительным рискам.

― Как вы оцениваете общую экономическую ситуацию на Юге, в частности в Краснодарском крае? Очень много магазинов, бизнесов закрывается в 2022 году. Что происходит с бизнесом? Каков процент выживания в регионах Юга?

― У меня нет статистики по Югу, но мы проводили соцопрос по России. В начале года 3% заявили о закрытии бизнеса, это немного. Конечно, сейчас их количество увеличивается. Это связано, конечно, с уходом иностранцев, поэтому закрыты и магазины в торговых центрах.

Вместе с тем я думаю, что Кубань имеет очень хорошие шансы закончить год с лучшими результатами, чем другие регионы России. Потому что два основных сектора, которые развиваются на Кубани наиболее успешно, ― это сельское хозяйство и туризм, кроме того, транспорт, порты ― все эти три направления показывают серьезный рост, а не падение. В сельском хозяйстве все хорошо, урожай будет, как говорят, самый большой за всю историю.

В туризме, вот сегодня только смотрел отчет по «Абрау-Дюрсо», несмотря на то что аэропорты закрыты ― и Анапа, и Геленджик, и Краснодар, ― мы перекрыли уже прошлый год. В прошлом году мы приняли где-то 150 тыс. туристов ― это меньше, чем раньше, пандемия нас подкосила, но тем не менее. Сейчас, слава богу, мы работаем на полной скорости.

― На полных мощностях сейчас работают многие отрасли, но эксперты прогнозируют, что к концу года возможен экономический регресс. Что вы об этом думаете?

― Пока нет оснований. Мы все очень боялись, после событий февраля строили какие-то апокалиптические сценарии, что встанут многие вещи, что не будет оборудования, что логистика нас подведет: Maersk ушел, нет контейнеров. Но пока все более-менее, по крайней мере в нашем регионе, в основном хорошо. Трудности есть, но не непреодолимые. Мы в Абрау, например, строим новую гостиницу на 110 номеров, должны были 1 сентября сдать, но, к сожалению, задерживаем сдачу. Не можем часть оборудования привезти с Запада. Американцы нам не поставили чиллер для кондиционирования воздуха, хотя обещали. Пришлось перезаказывать в Турции. На это уходит время, но надеюсь, что до конца года гостиницу введем.

Да, есть проблемы у металлургов, большие проблемы у переработчиков леса, конечно, в автомобильной отрасли, но они все не в Краснодарском крае. Конечно, торговые центры у нас, как и везде, показывают минусы, потому что уходят компании. Но тем не менее, в целом мы растем, несмотря на все негативные прогнозы.